Сегодня в широкий российский прокат вышел новый фильм одного из самых именитых аниме-режиссёров современности Мамору Хосоды «Красавица и дракон» (Belle: Ryu to Sobakasu no Hime). А ещё прошлым летом в рамках Каннского кинофестиваля редактору аниме-раздела «КГ-Портала» Владу Никиткину выпала возможность взять у мэтра короткое, но насыщенное интервью через Zoom. И вот наконец-то пришла пора представить его нашим читателям.
Имейте в виду: интервью содержит небольшие спойлеры к фильму (ничего существенного, но всё же), так что если вы планируете посмотреть кино и предпочитаете не знать о нём вообще ничего, лучше пока воздержитесь от чтения и возвращайтесь после просмотра.
Мамору Хосода: Добрый день! Приятно познакомиться!
Влад Никиткин: Добрый день! Хосода-сан, я большой поклонник ваших работ, мне очень нравятся все ваши фильмы, и я очень рад познакомиться с вами. Большое вам спасибо за это интервью! Итак, к первому вопросу.
Темы и мотивы семьи и отношений детей и родителей в той или иной степени присутствуют почти во всех ваших фильмах. Но в «Красавице и драконе» они получили довольно неожиданное развитие — более тёмное и мрачное. Семья здесь, скорее, источник боли и страданий для персонажей. Почему это так?
Мамору Хосода: Это правда, семья — мотив, который я часто использую, и да, в прошлом я уже изображал идеальную семейную ситуацию. Но я также считаю, что у семьи есть различные грани. И в этот раз я показываю, например, напряжённость в отношениях между дочерью и отцом. Или консервативного отца, который угнетает своих детей. Я верю, что у понятия семьи больше одного определения, и это реальность современного общества. И я хотел показать, как молодое поколение, поколение наших детей, растёт в таком обществе, и какую роль при этом играют родители.
Влад Никиткин: Часть сюжета, которая разворачивается в мире U, основана на диснеевском мультфильме 1991 года «Красавица и Чудовище». Кажется, я даже заметил несколько прямых цитат. Этот фильм имеет для вас особое значение?
Мамору Хосода: Ну, я вообще люблю сказку «Красавица и Чудовище», и мне также очень понравилась версия Жана Кокто, но это правда, что на меня сильно повлияла версия Disney 1991 года. А 1991 год вообще был поворотным в моей жизни. Тогда я только окончил университет и начал работать в Toei Animation. Анимационная индустрия переживала не лучшие времена, было очень тяжело, и я даже подумывал о том, чтобы бросить анимацию и заняться чем-нибудь другим. Именно в этот непростой период моей жизни мне довелось посмотреть диснеевский фильм «Красавица и Чудовище», и я был впечатлён, тронут и взволнован. Я подумал, что если однажды мне доведётся создать что-то подобное, то это достаточная причина для того, чтобы не забрасывать анимацию. И долгое время это было основной мотивацией, которая удерживала меня в индустрии.
Когда, спустя 30 лет, я задумался о создании своей собственной версии «Красавицы и Чудовища», я отправился в Лос-Анджелес и встретился с аниматором Чудовища Гленом Кином. Я завалил его вопросами о создании мультфильма и, получив ответы, рассказал, что собираюсь сделать свою версию сказки. И это был действительно важный шаг для меня, мой способ показать ему своё восхищение, которое я лелеял годами. И в некотором смысле мой фильм — дань уважения, которую я отдаю его работе.
Влад Никиткин: В «Красавице и драконе» вы снова используете идею виртуальной реальности, как и в «Летних войнах». Похоже, эта тема вас сильно интересует. Насколько изменилось ваше видение глобального виртуального пространства со времён «Летних войн»?
Мамору Хосода: По-моему, за десять лет изменилось очень многое. Я пытался вписать виртуальную реальность в актуальный контекст, но тогда, кажется, выходил только iPhone 3, а теперь у нас уже iPhone 12.
Но, разумеется, поменялась не только версия iPhone. Я думаю, что реальный мир и интернет становятся всё ближе и ближе — и это самое существенное изменение. При этом сейчас, когда в Японии мы обсуждаем интернет, в разговоре обязательно всплывают такие слова, как «оскорбления», «тролли», «кибербуллинг» и им подобные. И насколько могу судить, это касается не только Японии, но и всего мира. Поэтому существует целое движение, участники которого считают интернет помехой и даже угрозой и выступают за ограничение интернета во имя мира.
С другой стороны, наши дети будут жить в будущем, где интернет является данностью, а отказ от него будет немыслим и невозможен. И по ходу взросления у них в какой-то момент неизбежно появятся смартфоны, и они будут регистрироваться в социальных сетях. И да, если взглянуть на все варианты человеческих отношений, которые стали возможны благодаря соцсетям, от возможностей захватывает дух: ваша вселенная невероятно расширяется, вы можете общаться с людьми со всего света. Но при этом в реальности люди становятся всё более одинокими. Кроме того, не все взаимодействия на этих платформах позитивные, иногда общение там несёт больше вреда, чем пользы, и мешает людям принимать себя.
Поэтому, учитывая, что детям, молодому поколению так или иначе придётся жить во всём этом, я хотел как можно ярче показать возможности и надежду, которые тоже есть в интернете. И именно это желание в первую очередь побудило меня рассказать данную историю.
Влад Никиткин: В фильме мне очень понравился эпизод, где отношение одноклассников к Сузу было представлено в виде сцены из стратегической видеоигры. Это довольно необычное и интересное решение. Расскажите, пожалуйста, как вы к нему пришли?
Мамору Хосода: Ах, вы об этой сцене! Я хотел сделать этот эпизод более комичным и забавным. Ведь на самом деле ситуация вполне реалистичная и очень серьёзная. У нас в школах действительно существует система каст. И когда вы находитесь в нижней школьной касте, вы очень ограничены в своей свободе в школьных делах. Я считаю, нечто подобное происходит повсеместно в более-менее закрытых сообществах (к каковым относится и школа) вне зависимости от пола и возраста участников. В какой-то момент выстраивается иерархия, начинается борьба за власть, а люди из низших слоёв начинают подвергаться беспричинным издевательствам и травле. И вот такую очень тяжелую, но правдоподобную ситуацию я и хотел изобразить в «Красавице и драконе», но с комичным оттенком. Кроме того, это также позволяет подчеркнуть положение Сузу в школьной иерархии и даёт представление обо всех ограничениях, с которыми она сталкивается. Мне кажется, каждый может это прочувствовать, потому что в какой-то момент нашей жизни мы все переживаем схожие ситуации.
Влад Никиткин: Мы с коллегами недавно обсуждали ваши фильмы, и одна из них сказала, что в ваших картинах часто появляются киты. До тех пор я об этом не особо задумывался, но пользуясь случаем, хочу поинтересоваться: так ли это? Имеют ли киты для вас особое значение?
Мамору Хосода: На мой взгляд, у китов есть так называемое «социальное значение», которое навязали им люди. И это же верно, например, для волков. В христианском и антропоцентричном обществе принято считать, что волки — враги людей. И из-за этого в Средние века волки как вид были поставлены на грань вымирания. Что касается китов, то возьмём, например, «Моби Дика». Кит там своего рода символ природы. А история о попытках убить кита — она о стремлении человечества обуздать природу и управлять ею. Ведь так мы можем почувствовать, что мир нам подвластен. И действительно, к настоящему моменту люди доминируют в мире.
Вот только киты и волки — всего лишь животные, которые стали жертвой символизма, навязанного им людьми. И мне просто захотелось встать на сторону волков и китов, чтобы взглянуть на всё это с их точки зрения. И именно поэтому я, например, часто использую в своих работах образ волка из «Волчьих детей».
Влад Никиткин: Большое вам спасибо, Хосода-сан! Было очень интересно! У меня ещё осталось много вопросов, но мне тут пишут, что время, к сожалению, вышло.
Мамору Хосода: Обычно у меня нет возможности посещать российские кинофестивали, но мне было бы очень интересно побывать в России и ещё поболтать. Так что если у вас есть возможность, замолвите за меня словечко перед организаторами какого-нибудь фестиваля!
Влад Никиткин: Непременно! Спасибо и до свидания!
Источник: kg-portal.ru
